Дорога Брюссель – Амстердам. 18.09.10, 11:00

Выдержки из дневника:

Я уже второй час в дороге. Еду на встречу с людьми из Global Voices Online. Через час меня встретит Сергей О., который учится в Амстердаме. Впервые за последнее время у меня появился отрывок относительно спокойного и свободного времени, чтобы как-то проанализировать 19 дней в Бельгии.

18 дней пролетели абсолютно незаметно. Первая неделя была достаточно сложной. По двум причинам – во-первых, это была первая неделя после каникул, во-вторых, Норберт вводил меня в курс дела, как и что работает в Европарламенте.

Первые три дня ушли на то, чтобы разгрести авгиевы конюшни почтового ящика евродепутата Л. Как только я это сделал, работа по сути закончилась. Небольшие задания время от времени и краткосрочные ответы на письма, достаточно вялая организация приезда группы студентов в октябре и какие-то личные дела депутата.

В первый же день моего приезда в Брюссель приезжал новый польский президент Бронислав Коморовский. Критики уверяют, что он не оратор. Это действительно так. Коморовский – продукт партии, не самостоятельный публичный политик (как например, тот же Туск).

Здание парламента в Брюсселе скорее напоминает офисный комплекс класса А – просто офисы, залы заседаний и т.д. Без фейерверков. Европейские партии – это конгломераты национальных партий. Объединяет партии набор общих принципов. Каждая партия (или более менее близкие друг другу партии) располагаются в разных зданиях. В польском случае, Гражданская Платформа – это часть Европейской Народной Партии (Христианские демократы), а Право и Справедливость – часть партии Европейских Консерваторов и Реформаторов (название по-моему, более, чем абсурдное).

Чувство одиночества. Одинокие улицы. Брюссель чрезвычайно урбанизирован. Если не изменяет память, то я нахожусь в самой урбанизированной части света. Улицы – это скорее корридоры между трехэтажными комнатами. Никаких проходов между дворами, только улицы, отделяющие блоки домов друг от друга. Внутри подобного прямоугольника двор, с какими-то растениями. Дворы поделены на частные патио. На втором этаже открытые балконы – не удивлюсь, если соседи вместе завтракают, каждый на своем балконе и совместно обсуждают новости.

Очень сложно сформировать образ валлонца. Именно валлонца, а не бельгийца, потому что образ фламандца – это просто. Типичный нордический тип, голубые глаза, светлые волосы и т.д. Валлонцы же значительно ниже по росту, более смуглы и как правило черноволосы. Но Брюссель едва ли может служить образчиком, т.к. больше половины жителей – эмигранты. Один Европарламент привносит около 40 тысяч человек из других стран.

Вообще, наличие Бельгии как национального государства вызывает недоумение. Валлонцы и Фламандцы не сильно любят друг друга и языки друг друга если и знают, но достаточно посредственно. Есть этномиф, будто у фламандцев на окнах нет занавесок, но пока он не подтверждается наблюдениями.

Страсбург – абсолютно иная атмосфера. Вопрос абсурдности 12 годовых поездок в Страсбург поднимается почти что перед каждым «наездом». А событие это достаточно глобальное – во-первых, едут 750 депутатов, во-вторых один из двух ассистентов. Т.е. только законодательная часть – это 1500 человек. Все эти люди требуют транспортировки, а именно во время пленарных сессий французские железнодорожники (а вместе с ними вообще все) так любят бастовать.

При этом огромное (и честно сказать более красивое, но менее удобное) здание Страсбурского европарламента в течение года поддерживается и на это, очевидно, уходят тоже серьезные деньги. Решение о двух парламентах – политическое. Поэтому каждый раз, когда кто-то ставит вопрос о переносе страсбурских пленарных сессий в Брюссель, французская делегация четко отслеживает, кто и с какой позицией выступил. Кроме французов (и владельцев отелей и транспортных компаний), кажется, никому регулярные переезды в Страсбург не нужны.

Поляков много – польское пиво в магазинах (даже целая полка выделена под это дело). У польской диаспоры свои доктора, свои сантехники, и т.д. Также дело обстоит и у многих других диаспор, которых в городе достаточно много.

Голландская природа очень похожа на российскую, а вот пейзажи нет – везде каналы, и прямоугольные формы. Все выверено, аккуратно пострижены газоны, в очень хорошем состоянии дороги. Поля сочетаются с овечьими пастбищами. Реже встречаются коровы. Сельскохозяйственные ландшафты скорее напоминают центральную Польшу – очень высока интенсивность сельского хозяйства, а также абсолютно плоский рельеф. В то время как Валлония – это холмы, меньшая интенсивность, много лесов. Немецкая Рейн-Вестфалия очень похожа, но там тоже больше порядка.

Погода очень переменчива. Шустер, который приезжал на футбол (Зенит-Андерлехт) из Кельна, сказал, что без дождевика из дома не выходит. Павел П., ассистент другого польского депутата написал в Фейсбуке: «сегодня купил вещь, без которой в Брюсселе невозможно жить». Оказалось, говорил о зонте. Зонт – единственное, что попросил взять Сергей, когда договаривались о поездке в Амстердам. В общем, весь регион – один сплошной циклон.

Дорога от Брюсселя в Амстердам – строго на север. По мере приближения, чувствуется как погода ухудшается – все больше и больше облаков (как в Сан-Франциско – в самом городе всегда дожди, а вокруг – безоблачно и прекрасно).

16-го пошли на футбол с Шустером. Мы не виделись с Сеней почти 9 лет, с тех пор как ему пришлось эммигрировать в Германию. Сеня постоянно спрашивал, когда же я приеду. Сначала, когда был студентом, не было денег. Потом, когда стал работать, не стало времени. Наконец, когда я переехал в Польшу, адекватных объяснений не осталось (хотя, на самом деле, так же не было времени) и отсутствие наших встреч стало просто подозрительным. Поводом для этой встречи послужил матч Зенит – Андерлехт (позднее, я специально поехал к Шустеру в Кельн и мы отлично провели время).

До этого на футбол я ходил всего раз в жизни – на матч Спартака с кем-то еще в Лужниках. Фанатская субкультура это совсем не мое. Фанатство – это эксплуатация достаточно низкой человеческой энергии. Чувствовать себя частью абстрактной толпы совсем не хочется.

На матч за Зенит приехали болеть какие-то зажиточные питерцы, ультрасы на двух автобусах, а также фанаты-эмигранты. Особенно заметными были «Немецкие Фанаты Зенита».

[дальше мне надоело писать и я стал читать ]